Издательство «Астрель-СПб»

Дебютный сборник рассказов Тимура Максютова «Ограниченный контингент» вошел в шорт-лист премии «Рукопись года», которую издательство «Астрель-СПб» вручает начинающим авторам. Тем временем прозаик заканчивает работу над своим первым романом под условным названием «Монгольская баллада».

Л.Р.: Многие события вашей жизни нашли свое отражение в тексте «Ограниченного контингента», пусть и в несколько закамуфлированном виде. Итак, родились вы в Ленинграде...

Максютов: Это произошло в тысяча девятьсот шестьдесят пятом году. Мои родители родом из Башкирии, из глухой провинции. Папа родился в старом купечском городе Бирске. По местным понятиям их семья была очень интеллигентная. В шестнадцать лет папа в Бирске создал свой джаз-бэнд, это было самое начало шестидесятых. И будучи учеником средний школы, папа с этим бэндом играл на танцах. А мама моя поступила в Бирске в педагогический институт, там был один из немногих в Союзе вузов, где готовили сельских учителей — многопредметников, которые могли бы одновременно преподавать и математику, и литературу. Моя мама готовилась получить несколько специальностей: английский язык, русский, литература. И вот она на танцах познакомилась с моим папой. Она была студенткой, он старшеклассником, но при этом — руководителем джазового ансамбля, очень известным человеком. Через год папа закончил школу и поехал поступать в ленинградский Политех, а моя мама сделала все, чтобы закончить институт лучше всех и тоже уехать в Ленинград, поступить в аспирантуру пединститута имени Герцена. Так что родился я в студенческой семье, младенчество мое прошло в студенческой общаге, на Выборгской стороне. Потом родителей по распределению отправили в Новосибирск, где папе давали общежитие. Именно там уже они развелись, через несколько лет мы с мамой уехали в Таллинн, там прошло мое детство. Так что получается, что я родился в Питере, но в Питере не жил.

Л.Р.: Литературный Таллинн для многих в первую очередь город Довлатова и Веллера...

Максютов: Учась в школе, я встречался один раз с Довлатовым. Он был корреспондентом газеты «Молодежь Эстонии», это было такое комсомольское издание. И однажды Довлатов пришел к нам в школу за каким-то интервью. Он был очень большой, очень мрачный. Его образ совершенно не сочетался с образом корреспондента молодежной газеты. Сейчас-то я понимаю, что у него сильно болела голова и не было ни малейшего желания поддерживать беседу. О том, что это был Довлатов, я совершенно случайно догадался лет через двадцать. Другого такого большого и черного в Эстонии, в Таллинне, в те годы невозможно было встретить.

Л.Р.: У вас как у прозаика есть свой собственный Таллинн, уже современный, с тяжелыми политическими проблемами, которые отразились, к примеру, в ваших рассказах про Бронзового солдата. А каким было ваше таллиннское детство?

Максютов: Когда я был школьником, я у этого Солдата стоял в почетном карауле. Все мои школьные годы прошли в Таллинне, причем достаточно ярко. Я рос и вместе со мной рос мой поистине чудовищный темперамент, я был достаточно неуправляемым ребенком. К счастью, моя первая учительница это понимала, относилась к этому спокойно и каждые десять минут поднимала меня с места — чтобы я доску помыл или окно закрыл, чтобы мог потом снова сидеть за партой. Учился я хорошо, но постоянно имел проблемы с дисциплиной. Моих родителей часто вызывали в школу. У меня в портфеле всегда лежали книги. Когда я приходил из школы домой, то мог в прихожей встать в одном ботинке или в одной штанине и простоять час с раскрытой книгой. Сам я рассказы тогда не писал, мне было категорически не до этого. Я читал.

Л.Р.: Вы помните свои любимые книги школьных времен?

Максютов: Я читал тогда все подряд, на уроках глотал книги с огромной скоростью, не вникая в текст. Я очень увлекался фантастикой. Самые уважаемые авторы, разумеется, Беляев, Ефремов. Стругацких тогда еще не было, их невозможно было достать. Так что до конца семидесятых никакого доступа к Стругацким у меня не было. Первое, что я у них прочел, «Понедельник начинается в субботу», но это было уже позже. Я читал журналы, все, которые удавалось взять в библиотеке. Я в семь лет записался сам в библиотеку и там много лет руководствовался очень простым принципом — раз корешок книги затрепанный, значит, надо брать. Из школьных классиков, первым, кого я понял и полюбил в шестнадцатилетнем возрасте, был Гончаров. Но в основном я читал приключенческие книги, фантастику и военную литературу, исторические романы. Тогда в печати появился Пикуль. Это сейчас можно утверждать что Пикуль в чем-то попса, маскульт, но благодаря его текстам множество людей стало интересоваться историей. Это была просветительская работа: Пикуль находил источники, интересные факты, обрабатывал, доносил их до людей. И я с удовольствием читал Пикуля, и, разумеется, не только его. Я бредил историей. Я даже в солдатиков играл так, чтобы разыгрывать битвы. Солдатиков не хватало катастрофически, огромное войско из одного набора не выстроишь, поэтому приходилось использовать вместо них прищепки, мамины бигуди. Бельевые прищепки — это кавалерия, там же сразу видно, что прищепка на лошадь похожа, видно ее оскаленную пасть.

Л.Р.: И именно тогда вы решили поступать после школы в военное училище?

Максютов: У меня в роду не было ни одного профессионального военного. Поэтому, когда я классе так в девятом начал искать информацию о военных училищах, родня отнеслась к этому довольно скептически. Мама организовала мне встречу с одним офицером, прямо скажем, не самым лучшим. После разговора с ним возникла мысль : «Блин, там одни недалекие люди, что мне там делать?» Но где-то через сутки эта мысль ушла, потому что все равно было интересно, была романтика. Родители не давили на меня со своими решениями. (Этот же принцип я сейчас соблюдаю со своими дочерьми — давить нельзя, можно вести дискуссию). Однако, когда я уже решил, что пойду на истфак ЛГУ и готовился к поступлению, меня вызвали в центральный комитет комсомола Эстонии и сказали, что родина нуждается в защитниках. Они предложили мне поехать в военное училище по комсомольской путевке. И это была судьба. Сюжетный поворот, которого я, честно говоря, подсознательно ждал.

Л.Р.: Именно со сцены поступления в военное училище начинается история главного героя в «Ограниченном контингенте». Насколько реальны события и персонажи книги?

Максютов: Не все фамилии, естественно, у героев настоящие. Но в тексте очень многое описано как было. У нас, действительно, в училище жизнь была очень напряженная. Но при этом, в отличие от гражданского вуза, ты не мог прогулять ни одной пары: вас построили и привели в аудиторию, потом построили и вывели. И ты даже заснуть на паре не можешь, потому что, если заснешь, последствия, с точки зрения дисциплины, были катастрофические. Двадцать четыре часа в сутки мы все время были очень заняты. Может, не всегда полезным, но все равно. Все, о чем я писал, так и просходило, за вычетом некоторых деталей. Тот же самый Витя Шляпин, захвативший троллейбус, жив, здоров и живет на Дальнем Востоке. И, кстати, жив Щюрка, которого в реальности зовут не Искандер Анваров. История его гибели не с потолка была взята. Я услышал ее от наших же ребят с моей роты, которые сейчас на высоких государственных должностях. Я был уверен, что история его гибели — это чистая правда, и ее записал. А года через два после того, как рассказ был написан, я в интернете обнаружил современные фотографии «Анварова». Он весь в наградах, у него два тяжелых ранения. Видимо его как-то выводили оттуда, подробности мне неизвестны.

Л.Р.: Вы начали писать прозу уже в зрелом возрасте...

Максютов: Это произошло в две тысячи шестом году. Я сперва размещал тексты в интернете, читал отзывы — их было много. Я написал рассказов так десять и понял, что нахожусь в тупике. Появились люди, которые предложили издаться за свой счет, меня это глубочайшим образом оскорбило, потому что на книгу должен быть спрос читателя. Вот на этом этапе у меня пропал интерес к написанию рассказов, я решил, что он пропал навсегда: ну, было такое хобби, потом прошло. Но тут случилась довольно забавная история. Есть такой сайт, Удафф. Ком, где тогда публиковались тексты, написанные на «олбанском». В середине двухтысячных был самый расцвет этого сайта. Для того, чтобы писать на «олбанском» грамотно, надо очень хорошо знать русский язык. И на Удаве выкладывалось сотни очень хороших, талантливых текстов. Я в этот сайт влюбился, читал, пробовал писать, это хорошо приняли. Там была очень большая аудитория, десятки тысяч человек тогда в сутки заходило. И там не было той тенденции, которая имеется сейчас на Прозе Ру, на других самиздатовских сайтах — когда к тебе человек зашел, похвалил твои тексты и ты в знак признательности тоже должен идти хвалить его работы. Удафф был гораздо честнее. Там не было никаких реверансов, автора могли разнести на составные части, там шла реальная оценка текстов. Авторы учились, порой жестоко. Осовная аудитория сайта — люди, которые сидели в офисе полный рабочий день. Вот у них есть пять минут свободных, они могли быстро прочесть маленький текст. Если ты в эти пять минут не уложился со своим рассказом — и думать забудь об аудитории.

Л.Р.: Получается, что виртуальная критично настроенная аудитория — вполне качественная замена живым литературным курсам?

Максютов: Тут я могу сказать только за себя. Я прекрасно знаю, что я дилетант, что у меня не было системного гуманитарного образования. У меня сперва была физ-матшкола, потом училище, где литературу преподавали с точки зрения идеологической составляющей. Мы изучали каких-то латиноамериканских коммунистов, о которых жители их родины, я подозреваю, особого понятия не имели. Очень много вещей прошло мимо меня. Но с другой стороны — это чудесно. Я понимаю, сколько я всего не читал еще, сколько могу интересного открыть. При этом я не могу заставить себя прочесть вещь, которая «не идет». Для меня очень важен язык, он не должен быть тяжелым, ведь чтение — это удовольствие.

Л.Р.: Главное действующее лицо новой рукописи — уже известный читателю Марат, герой «Ограниченного контингента», ваше альтер-эго...

Максютов: Считается, что любой человек способен написать хотя бы одну книгу — о самом себе. Вот из этой плоскости, думаю, мне уже давно пора уходить. Я надеюсь, что со своей армейской темы все-таки уйду, когда допишу нынешний текст. Это роман под рабочим названием «Монгольская баллада», описываемые там события происходили в восемьдесят восьмом-восемьдесят девятом году, под самый конец Перестройки. В тексте несколько линий — политическая, любовная и приключенческая. Кроме Марата там есть еще один персонаж «Контингента», герой рассказа «Пиджак» Сережа Викулов. Сперва персонажи очень мучались, потому что я сам не знал, куда все действие выведет. Но сейчас, когда кульминация пройдена, все становится на свои места. Я наконец-то увидел финал.

Л.Р.: Помимо «Монгольской баллады» есть какие-то еще задумки?

Максютов: Есть несколько тестов в стадии зародышей, один из них нахзывается «Тринадцатый элемент», там действие разворачивается от девяностых годов по наши дни в аллюминиевой промышленности, которую я очень хорошо знаю. Вот там точно будет детективная линия и реальные персонажи, которые очень давно просятся на бумагу. Еще очень хотелось бы сделать маленькую повесть или большой рассказ о мальчике из блокадного Ленинграда, о его судьбе. Есть еще несколько замыслов, меня к фантастике тянет...

Беседовала Лариса РОМАНОВСКАЯ